Дело о смертоносной игрушке [= Дело о жадном дедуле ] - Эрл Стенли Гарднер

Хорас Селкирк замолчал и недружелюбно посмотрел на ПерриМейсона.

Окружной прокурор Гамильтон Бергер достал из кармана сигару,откусил кончик и зажег.

Судья Кент задумчиво оглядел Гамильтона Бергера, затемперевел взгляд на Мейсона и, наконец, на Хораса Селкирка.

– Вы выступаете с серьезными заявлениями, мистер Селкирк, –заметил судья.

– Я знаю, о чем говорю.

– У вас есть доказательства?

– Да.

– Какие?

– Я могу через полчаса привезти своего внука Роберта в этоткабинет. Я прошу вас, судья Кент, лично и без свидетелей поговорить с ним. Вы,как судья, неоднократно решали проблемы, связанные с несовершеннолетними.Побеседуйте с Робертом конфиденциально. Выслушайте его рассказ. Когда выпереговорите с ним, вы поймете, что все мои слова правдивы.

Судья Кент нахмурился.

– Процедура, конечно, крайне необычна, – сказал он. – Каксудья, я не должен подвергаться никакому внешнему давлению.

– Согласен с вами, – подхватил Селкирк, – но как гражданин,причем имеющий некоторое влияние, я считаю, что ваша главнейшая задача –отправлять правосудие в соответствии не только с буквой, но и с духом этогослова. Я думаю, что бесчеловечно разрешить Перри Мейсону публично выступать вроли фокусника от юстиции, творящего чудеса за счет семилетнего ребенка,которому в результате подобных фокусов будет сломана жизнь. В ваши обязанности,судья Кент, входит следить за соблюдением прав несовершеннолетних, которые,учитывая их нежный возраст, в некотором роде как бы находятся под опекойгосударства.

Судья Кент снова посмотрел на Гамильтона Бергера.

Окружной прокурор вынул сигару изо рта, выпустил клуббледно-голубого дыма. По его лицу было видно только то, что он наслаждаетсязапахом хорошей сигары.

Манли Маршалл сидел неподвижно, пытаясь не выказать никакихэмоций.

Поведение Бергера привело судью Кента в раздражение.

– Вам известно что-нибудь по этому поводу, господин окружнойпрокурор? – спросил судья.

Бергер с минуту изучал кончик сигары, зажав ее двумя пухлымипальцами своей толстой правой руки. Затем он задумчиво ответил:

– Не стану говорить, будто мне ничего об этом не известно. Яготов заявить, что мы считаем происходящее несколько необычным, мы предпочли бырешать дело, как это принято, в зале суда. И я не собираюсь раскрыватьимеющиеся у нас доказательства перед адвокатом защиты здесь и к тому же вчастной беседе. Я просто-напросто не намерен предоставлять ему подобноепреимущество.

Судья Кент повернулся к Мейсону:

– Вы слышали, что сказал мистер Селкирк?

– Да, слышал.

– В его словах есть доля правды?

– Раз вы спрашиваете об этом, то я отвечу, что доля правды вних есть. Мне хотелось бы задать вопрос мистеру Селкирку.

Мейсон повернулся к банкиру:

– Насколько я могу судить, вы, мистер Селкирк, привязаны ксвоему внуку?

Выражение лица Селкирка смягчилось на мгновение, затем сновастало суровым.

– Этот мальчик – единственный из рода Селкирков, кто сможетнести дальше наше гордое имя и традиции гордой семьи. Я дорожу этимитрадициями. Я люблю его и не допущу, чтобы кто-то сломал ему жизнь.

– И вы желали бы, чтобы никто, кроме вас, не имел законногоправа заниматься его воспитанием и чтобы он постоянно жил у вас?

– Это к делу не относится.

– Я так не считаю, – заявил Мейсон. – Мне хотелось бы, чтобывы ответили на мой вопрос.

– У вас нет права допрашивать меня! – взорвался Селкирк. –Вы понимаете, что я вас опередил. Вы собирались сделать именно то, что яговорил. Вы намерены устроить представление на заседании сегодня во второйполовине дня. Вы планируете провести перекрестный допрос Бартона Дженнингса. Высобрали достаточно информации о кровавом следе и о пистолете.

– А вам что-нибудь известно о кровавом следе? – судья Кентрезко повернулся к Гамильтону Бергеру.

– Да, ваша честь, – кивнул окружной прокурор. – И, есличестно, мы считаем, что ни Перри Мейсону, ни Хорасу Селкирку не известны всеобстоятельства дела. Мы предпочли бы слушание дела в зале суда, там, где иследует его рассматривать.

Судья побарабанил пальцами по столу, затем поднял глаза наПерри Мейсона.

– Это правда, мистер Мейсон, что Роберту Селкирку позволялииграть с пистолетом?

– Думаю, да.

– Это тот самый пистолет, что приобщен к делу как орудиеубийства?

– Да, ваша честь, хотя я и не уверен, что это орудиеубийства.

– А я в этом уверен, – вставил Гамильтон Бергер.

– Пока я не готов признать это, – ответил Мейсон.

– Какие у вас доказательства по кровавому следу, мистерМейсон? – спросил судья.

– О нем мне рассказал один из соседей.

– О кровавом следе?

– Да.

Судья Кент перевел взгляд на Гамильтона Бергера.

– Я считаю, господин окружной прокурор, что суд имеет правобыть подробно информированным обо всех известных вам фактах.

– Суд, несомненно, имеет такое право, – хладнокровносогласился Гамильтон Бергер, – но адвокат защиты – нет.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я говорю, что нет и одного шанса из ста, что РобертСелкирк убил своего отца. Это дело рук Норды Эллисон. Мы готовы это немедленнодоказать.

– Насколько я понял, у вас есть свидетель, который дастнеожиданные показания?

– Есть, но мы не собираемся представлять его раньше времени.

Судья Кент некоторое время раздумывал над словами окружногопрокурора, потом повернулся к Хорасу Селкирку:

– Вы разговаривали со своим внуком, мистер Селкирк?

– Естественно.

– Вы искренне верите, что семилетний Роберт убил своегоотца?

– Я уверен в этом.

– Хорошо. Привезите сюда своего внука, не давая ему знать, вчем дело. Я переговорю с ним во время обеденного перерыва. Признаю, чтоподобная процедура крайне необычна, но, пока я не получу дополнительных фактов,я не могу допустить, чтобы в зале суда было заявлено, что семилетний мальчик,хоть и непреднамеренно, убил своего отца. Не исключено, что я буду проситьпредставителей обеих сторон пойти на определенные соглашения, но прежде янамерен переговорить с мальчиком. Сколько времени нужно, чтобы доставить егосюда?